|
Поэзию Леонида Губанова не обойти, вспоминаю неподцензурную литуратуру 60-х – 80-х. В каком-то смысле его заслуженно считают первым поэтом поколения. Обнаженность, жертвенность, бунтарство, отчаянный самородный дар, эмоциональное первенство. Тот поэт, Губанов 60-х, озвучен в песнях Владимира Бережкова – написанных по пятам стихотворений, песнях, впитавших дух перелома времен – от оттепели к застою. Они, конечно, аутентичны. И Бережков поет от первого лица, от лица самого поэта, передавая порой даже точный интонационный рисунок его чтения.
Прошло сорок лет и… что теперь нам стихи Губанова, что значат и о чем говорят? Отошел в тень пафос самоутверждения, противостояния. Читатели постарели, а стихи – нет. И высветились в них – обмирание сердца, хрупкость, лунатичность, самозабвенный лиризм. Вот на диске есть запись 0- Губанов читает как будто с закрытыми глазами, очарованно шаманя и покачиваясь во сне наяву. Голосом обреченного мальчика.
Елена Фролова поет Губанова не от первого лица (она это может – и в первой песне диска «Там, где ветер-дипломат…» формирует голос до сорванности, до приятия в себя, через себя – вокального образа поэта_ - ее сообщение в другом. Ее мелодии, интонации – следуют за самими стихотворениями, бережно баюкают, оберегают – чтобы не разбудить «лунатика», не позволить ему сорваться с ночного карниза. Пока длится песня – поэт неуязвим.
И вот в этом – ведь давно ушедшему мальчику, письмо через световые годы. Письмо, полное трепетного огня, жемчужной нежности, звенящей красоты.
И, одновременно, - весть нам, слушателям, ОТТУДА, где стихи не умирают. Что остается, когда душа поэта отстрадала, отрыдала, откровила на земле?
Песня…
Честно говоря, я думать не смел, что сумею после бережковского принять еще чье-то прочтение поэзии Губанова. Это удивительно, но принял, и близко, совсем близко к сердцу. Песни Елены Фроловой, записанные на диске, - кажется, что были всегда. Андрей Анпилов |
