Пятница, 2024-03-29, 12:06 PM
Елена Фролова                                  
Начало Каталог статейРегистрацияВход
 
Меню сайта
Категории каталога
Со страниц Интернета [25]
Вы нам писали [1]
Отзывы о концертах, присланные зрителями на адрес нашего сайта (koncertLF@yandex.ru)
Форма входа
Поиск по каталогу
Друзья сайта
Статистика
Каталог статей


Дорога ввысь
Отзыв о концерте 
 
Елена Фролова
Сольная программа 

7 июня 2008 г.
Киев, Республиканский Дом актера
 
(Автор: Елена Афанасьева -
Всеукраинский портал "Культура")

 
Дорога ввысь

В письмах Марина Цветаева писала: «Я и теперь знаю, как буду любима через сто лет… И, может быть, будет человек, может быть, поэт, может быть, женщина, который поймет, который отзовется, который послужит посредником между одним человеком и другим».

Недавно, прочитав эти сроки, я испуганно захлопнула книгу. Эффект узнавания, как говорят театралы, случился ошеломительный.  Через пока еще не сотни, лишь десятки разъединяющих лет, захотелось дать ответ Марине Ивановне, назвать имя поэта, женщины, которая не просто поняла ее как никто другой, она отозвалась на ее слово звуком собственной души и голосом, вернула Цветаеву странным людям начала 3-го тысячелетия. Я говорю о Елене Фроловой. Удивительной певице, музыканте, поэте, которая вернула нам не только Цветаеву, хотя Марина Ивановна была  и остается основным поэтом в ее жизни и творчестве, она вернула Мандельштама, Ахматову, Кузмина, Парнок, Баркову и Шаламова, открыла Леонида Губанова, Вениамина Блаженного, Дмитрия Строцева.

Афиша киевского концерта Елены Фроловой содержала, на мой взгляд, абсолютно бессмысленную ремарку о новизне программы. Помилуйте, у Фроловой не бывает старых и новых программ. Каждый концерт - это проживание и переживание песен заново, а значит иные интонации и настроение, иной ритм, иная глубина, отсюда и программа не старая или новая, а всегда непредсказуемая. Елена никогда не выходит к зрителю-собеседнику просто с набором песен, она выходит со своими переживаниями, думами,  настроениями, впечатлениями от жизни.

На концерте в Доме актера 7 июня битком набитый зал, прорвавшийся последним зритель сидит на схваченной в фойе табуретке от пианино, потому что больше стульев в помещении нет.

Наконец у Фроловой в Киеве начинает появляться по-настоящему «свой» зритель, создаваться особое пространство беспрепятственного понимания собеседников и ощущения друг друга на каком-то специальном уровне. Этому предшествовали долгие годы взаимной притирки, приглядывания, прислушивания. Фролова набирала обороты, устраивая все новые и новые испытания слушателю, последний в свою очередь боязливо подкрадывался к ней, менялся, воспитывался, взрослел, уходил, приходил новый. В результате – в зале не просто люди, не пропускающие ни одного концерта, а способные открыть сердце, откликнуться на душевную щедрость Фроловой, поддержать, подхватить потерянное слово песни и бережно вернуть его автору. Елена это чувствует и впервые в Киеве предлагает залу диалог. За этим предложением скрывается невероятная степень доверия. Ей кажется, что зритель готов не только слушать, но участвовать в ее песенно-поэтической истории самым непосредственным образом.

Начинает она, конечно же с Цветаевой, озвучивая свое «письмо миру», вышедшее в октябре прошлого года в виде альбома «Хвалынь-Колывань». Всегда тяготевшая к фольклору, к традициям  русской народной песни, Фролова решается отыскать связь между аутентичной русской песней и поэзией Цветаевой. По ее собственному признанию, она даже пыталась прибегнуть к помощи профессионалов, литературоведов, занимающихся именно этим аспектом в изучении цветаевских текстов. Таковых не нашлось. В результате, Фролова оказалась чуть ли не первым человеком, осмыслившим поэзию Цветаевой в контексте русского фольклора. Чтобы узнать как именно она это сделала следует слушать альбом. На концерте звучат «Золото моих волос», «Ранне-утрення, поздне-вечерня…»,  «Не здесь, где связано…». Более полно «Хвалынь-Колывань» Елена представляла на своем прошлом киевском концерте, посвятив Цветаевой первое отделение почти полностью, тогда же была уникальная возможность услышать песни, в качестве аккомпанемента к которым Елена использует гусли. 

В продолжении народной темы звучит «Давай себя развеселим - пойдем гулять в Ерусалим!» минского поэта Дмитрия Строцева.  Три песни на стихи Дмитрия Строцева начинают тонко очерчивать иную тему, о которой Фроловой сегодня хочется говорить и петь – тему юродства в поэзии. Она вспоминает, как несколько лет назад в Киеве со Строцевым они читали, пели и «танцевали» свои «Убогие песни», подчеркивая, что строцевская поэзия обладает той самой народностью, которая неизменна для песен бродячих певцов, калик перехожих. Примером тому - «В подземелье на черном полу», исполняемая ныне не иначе как хором и по жанру давно обозначенная как «белая песня на черный день».

Легкой провокацией выглядит новая «Песня о Москве» того же Строцева. Еще неделю назад в Москве на юбилейном концерте ТС «АЗиЯ» Фролова совместно со своими друзьями-музыкантами: Александром Деревягиным, Татьяной Алешиной и Николаем Якимовым игриво, путаясь в аккордах и импровизируя, исполняют эту песню в виде «открытой репетиции», ибо знают ее постольку-поскольку, как один раз напетую самим автором. Возможно, благодаря той репетиции, мы становимся свидетелями полноценной премьеры песни о «странноприимном городе Москве», который вроде и любишь, но странною любовью.  «Не люби ее, слышишь, водки ее не пей…», -  разрезает тишину строгий призыв, подкрепленный несколько сердитым «гуляющим» гитарным басом, и через несколько секунд сменяется тихим, умиленным: «Ветхий ее Китай, Север ее и Юг. И на углу трамвай – так я ее люблю. Так я ее люблю. Слышишь?!». Москвичам этот странный гимн понятен, киевляне – вежливо аплодируют. По сути, эта песня очередной пример предельно доверительной беседы.

Все ближе и ближе к блаженству в поэзии через стихи Анны Барковой и уж совсем вплотную, посредством Леонида Губанова, который, наверняка, был по-своему безумен в своем творчестве. Сложный, неоднозначный, неисчерпаемый Губанов, томик стихов которого всегда берешь с полки с надеждой, что именно сейчас тебе удастся, наконец, окончательно открыть, оправдать и утвердить для себя поэта. Тем не менее, вопросов всегда больше чем ответов.

И вновь, замыкая круг, к Цветаевой – губановским посвящением поэту «Была б жива Цветаева…». По истине, наиболее красивые и точные по эмоциональному накалу строки, адресованные Марине Ивановне. Многие поэты отмаливали Цветаеву перед Богом, Губанов создал всенародную мольбу. Читая губановские строки, появляется абсолютная уверенность: сама б так сказала, именно так и никак иначе. Ей – только так.

Музыка Фроловой усиливает пронзительность мольбы. С каждым куплетом все резче басы, все сильнее удар по струнам. В финале - сожаление на нежном миноре: «Была б жива…».

В начале второго отделения, состоявшего из авторских песен (за исключением стихийно ворвавшегося по просьбе зрителей «Сонетика» Бродского), Елена отметила, что разделяет для себя две истории – песни на стихи других поэтов и на свои собственные (упорно именуемые ею «текстами»). Тем не менее, разделенные по авторству произведения были объединены одной темой, ставшей основной в концерте - темой образа бродяги, скитальца, юродивого в русской песне и истории. Затрагивая эти понятия, Фролова вытягивает на поверхность из покрытого вековой пылью комода целый пласт русской культуры. Ведь именно бродячие певцы несли по городам и весям песню, передавая ее из уст в уста, из поколения в поколение, юродивые, блаженные своим мироотречением служили сохранению традиций православия. Мы знаем, чем все обернулось, когда этих «странных» людей стало меньше. Фролова по-своему старается сберечь эту уходящую натуру и вернуть нас к истокам, заставить посмотреть, кто мы есть и откуда пошли. Свои размышления и переживание этих тем она преломляет через собственную песенную судьбу – начиная с песни «Умалишенный ветер», с которой Елена когда-то покинула родной дом в Риге, она увлекает в свой дорожный карнавал, представая в образе людей («Монолог Ксении Блаженной»), персонажей («Деревянные крылья») истории которых тесно переплетены с ее мироощущением. Мироощущением, безусловно, трагичным. Но удивительная штука, зная и чувствуя всю правду о нашем мире, именно Фроловой удается нести в него свет (неспроста вокруг Лены на концерте кружила белая бабочка). Своей песней, словом и улыбкой она словно отмаливает русскую душу и землю перед Богом. Душу, о которой многие стали забывать и продавать ни за грош. А она помнит. Помнит и напоминает нам: «Это дорога к раю, знаю я это, знаю. Это дорога ввысь. Только держись, держись». А удержаться ой как непросто. Равно как и непросто удержаться слушателю в пространстве, именуемом «поэтический мир Елены Фроловой».

В ее заплечном мешке нет удобных поэтов и строк, которые легко и просто ложатся на пресловутые три аккорда. Да она и никогда не занималась банальным «положением стихов на музыку», свойственным среде авторской песни (а обыватель склонен записывать Фролову именно в АП: одна на сцене с гитарой – ага, бард. Но не тут-то было.). Соблазн музыкально озвучить красивые стихи в среде АП очень часто заканчивается сползанием в пошлость, примитивизм - и в результате уничтожением произведения, тем более, если оно еще и исполняется впоследствии на расстроенной гитаре для подвыпившей аудитории. Отсюда неприятие бардов у многих ценителей и хранителей русской поэзии. Тех, кто замахивался на Ахматову, Цветаеву, Мандельштама – сотни. Зачастую слушать это просто невозможно. Отважьтесь, послушайте «Рождественский романс» Бродского в исполнении Олега Митяева. Засюсюканный донельзя Бродский испарился с первых же нот. Когда-то, кстати, с тем же с «Рождественским романсом» Фролова ворвалась в среду КСП, вихрем пронеслась и так же стремительно удалилась через заднее крыльцо, оставив мэтров жанра с разинутыми ртами. Это потом они будут вспоминать «как это было»: Владимир Бережков, бард, член знаменитого творческого объединения «Первый круг»: «Выходит на сцену такая юная, с длинными волосами, симпатичная девочка и вдруг говорит: "Иосиф Бродский. Рождественский романс". Я думаю: что же это такое?.. Ужас... Ведь на эти стихи писали все, начиная с Евгения Клячкина. И она начинает петь, и зал вдруг замолкает. Стих большой, а она не только поёт его целиком, но ещё и повторяет первый "куплет". Зал сидит в оцепенении, поскольку такого ещё не было. Я тут же побежал знакомиться...», а тогда в далеких 80-х всем надлежало на время зачехлить гитары и осознать произошедшее.  Фролова не стала частью АП (и слава Богу), сколь не пыталась эта самая Песня примазаться к ней. Фролова не в АП, не в шансоне (не путать с блатной песней), не в городском романсе, не в русской народной песне. Да она собственно нигде. Она сама по себе. Вот такой жанр – Елена Фролова. Совершенно самостоятельная и удаленная поляна на большом музыкально-поэтическом фестивале. Она скорее продолжатель традиции театра песни Елены Камбуровой, традиции бережного и уважительного обращения с хрупким существом – поэзией. Поэтому, уважаемые товарищи в музыкальных магазинах, прекратите ставить диски Елены Фроловой в раздел «барды», равно как уберите оттуда Елену Камбурову и Татьяну Алешину.

Итак, если вы готовы к «неудобным» поэтам, к «неудобной» музыке (под неудобством подразумевается лишняя нагрузка в виде мыслительного процесса и душевной работы), тогда вам сюда – в мир Елены Фроловой, нет – вперед – «изгиб гитары желтой…». Поскольку Фролова вам никогда не пообещает спокойного и увеселительного досуга, не даст вам расслабиться ни на секунду, она вас будет постоянно испытывать  и провоцировать выбором авторов, произведений, исполнительской манерой, манерой поведения на сцене, да даже костюмом, если хотите. А ну-ка, кто готов принять и вынести эту стихию, обрушивающуюся на неподготовленные уши, сердца и согбенные под тяжестью земных забот спины, без ропота, мол, что нам тут все про душу, да про душу?

Елена АФАНАСЬЕВА (Источник - http://kultura.com.ua/page.jsp?id=1332)

Фото автора

Категория: Со страниц Интернета | (2008-06-14)
Просмотров: 2629

Сделать бесплатный сайт с uCoz