Концерт «Трилогия» - своего рода творческий союз Елены Фроловой, Эльмиры Галеевой и Юлии Зиганшиной, - уже не первый в Москве. И тем удивительнее его особость, непохожесть на уже бывшие. Отличия видны были не только в программе, порадовавшей непредсказуемостью. Этот концерт больше всего напоминал живое существо – естественным ритмом дыхания, уникальностью лейтмотива, сочетанием импровизации и слаженности. Все дышало и перетекало друг в друга без малейшего усилия, но с полной убедительностью.

Они вышли вместе на сцену, и как водится, Лена представила зрителям (среди которых могут быть новички) Эльмиру и Юлю. Рассказала об их союзе, творческих и внутренних перекличках. О том, как пойдет концерт: «сначала мы споем по отдельности, а потом вместе». Но никакого «сначала» и «потом» не случилось. Все швы и разделения исчезли сразу. Практически с первой песни они зазвучали как единое целое, хотя у каждой был свой лейтмотив, свое «пространство» в мире поэтической песни. Тут все повлияло: и то, как они слушали друг друга, когда солировал кто-то один, – эмоционально, вовлечено, чутко, откликаясь на все нюансы; и то как включались в песню вторым, третьим голосом. Вторые голоса подхватывали, укрепляли, расцвечивали оттенками ведущий голос, но совершенно не воспринимались как-то отдельно от него. Временами это ощущалось как звучание, дыхание единого голоса, много более мощного и живого, чем если бы он принадлежал одному человеку.

Это был один из лучших концертов, которые я когда-либо слышала вообще (а услышано не мало). Он поразил глубиной и подлинностью, силой и безыскусностью. Точнее всего тут была бы ассоциация с «рожденным», а не «сделанным», с тем, что захотело прийти в этот мир САМО, а не приведено туда чьей-то волей и усилиями. Если искусство – способность стать свободным, освободиться от всего, что мешает рождению высших смыслов и переживаний, то это было одно из проявлений настоящего искусства, в высоком смысле. И, как ни крамольно такое может прозвучать, но «неслиянность – нераздельность», пожалуй, - главная химическая формула того волшебства, которое случилось на концерте. При полном сохранении индивидуальности, неповторимого творческого голоса, - одно дыхание, тончайшее чувствование друг друга, как будто действует единый живой организм.

И еще одно. Так случилось, что в числе первых Эльмира спела татарскую песню, исполненную ей в мульфильме «Соловей» (по татарской сказке, в проекте «Гора самоцветов»). А Елена Фролова подхватила и развила эту тему «национальных корней» дальше, пошутив про «народную еврейскую песню», сочиненную «народным русским поэтом Лермонтовым». А вскоре, конечно же, зазвучали и грузинские мотивы – благодаря «Тифлису» «народного еврейского поэта» Осипа Мандельшама (спетого Эльмирой). Или «Мухамбази» на стихи Г.Орбелиани, исполненного Еленой Фроловой. Так, смягчив юмором, они передавали эту метафору «национальных истоков» по кругу на протяжении всего концерта, как бокал или музыкальный инструмент.

В итоге, главной, объединяющей темой концерта стал образ общего Источника, питающего каждого человека или культуру - своим особенным образом. Кажущееся разделение на национальные истоки не отменяло взаимообмена, а лишь усиливало его. Это как-то по особому подчеркнуло исполнение «Шерри-Бренди» О.Мандельштама – на разные мелодии, в первой и второй части концерта. Получалось, что античные корни Европы и ее христианские корни спорят друг с другом до взаимотрицания. Но та «черная пустота» сомнения, которая разъедает современного человека, одновременно делает его свободным, готовым принять как «свое» и полюбить все разнообразие мировых культур. «Шерри-Бренди» дважды исполнила Елена Фролова. И то, что каждый раз у песни была своя неповторимая мелодия (более ранняя и поздняя версии), показало и потенциал стихотворения, способного рождать такой богатый диапазон звучания. И, вместе с тем, - потенциал общения с этим стихотворением, раздвинутый во времени, отражающий разные этапы его восприятия, проживания как «свое».

Концерт заново помог прочувствовать, что пространство «поэтической песни» - совсем особенное, отличное от традиционно понимаемой «авторской». Все-таки в традиционной «авторской песне», на мой взгляд, очень силен индивидуализм, а если и видны «корни», то чаще - узко биографические. Тогда как «поэтическая песня» как явление питается и личностными поисками, и общечеловеческими – через великую поэзию и народную песенную культуру. Об этом, кстати, на концерте говорила Елена Фролова. Всегда очень интересно, когда живое исполнение песни рождает у нее новые размышления, и она тут же ими со зрителями делится. Кстати, несколько авторских песен Елены на концерте удивительно тонко вплелись в картину поисков и переживания личности не в узко биографическом, а в общекультурном пространстве. Пережить, воспринять, прочувствовать «чужое» как «свое», сродниться с ним, раскрыть его для других - вот, пожалуй, главная тема концерта. Так или иначе, она слышна была во всех песнях, в тех национальных и личностных находках в музыке и поэзии, которые их питали. Но самым ярким проявлением способности чувствовать «чужое» как «свое» было звучание трех красивейших голосов, переплетающихся и поддерживающих друг друга.

В финале, на бис, Лена, Эльмира и Юлия спели в унисон, почти без музыкального сопровождения (под минимум гитарного аккомпанемента от Елены) «Виноградную косточку» Б.Окуджавы. И тут уже все слова малы. Это было высочайшим проявлением всего лучшего на концерте, открыло еще одно измерение темы Источника. Окуджавская песня воплощала и влияние на нас национальных корней, и личностное, глубоко любовное к ним отношения, способное преобразить их в «общее», общечеловеческое. Это был момент объединения в любви – к поэзии, к музыке, к жизни во всей ее неповторимости. Друг к другу и к нашей общей истории – реальной и внутренней, к мелодиям и мудрости Окуджавы, любимым с юности. А то, что песня звучала в тишине, без музыки, придавало происходящему предельную простоту, лишало какого-либо пафоса. Просто и естественно - как дыхание, как стук сердца, как опущенное в землю зернышко.